Воспитание нельзя понимать лишь как хлопоты о кормлении и росте ребенка, это и пропитание его, и забота о его нравственном совершенствовании, и привитие прекрасных, благородных манер, и стремление вывести его из животного состояния, чтобы сделать достойным звания человека, и обучение наукам, и развитие понятий приличия. Содержанием этого сочинения являются наставления, поучительные истории и притчи, каждое его слово преследует одну цель — воспитание, а потому мы назвали его «Книгой о воспитании».

Наставление первое. Один мудрец так поучал детей: «О милые дети, послушайтесь моего совета — учитесь ремеслу. Имущество и деньги так ненадежны на этом свете. Золото и серебро — лишь опасность для путника; а у живущего дома их могут отнять грабители и огонь. Ремесло же неиссякаемо, как источник. Умелец не познает невзгод, даже если лишится всех богатств своих. Верьте, дети мои, это не пустые разговоры. Постигайте же ремесла, учитесь приличиям».

Наставление второе. Некто пожаловался мудрейшему из старцев: «Такой-то человек там-то порочил меня». Старик сказал ему на это: «А ты поведай людям о его добрых делах, пусть ему станет совестно».

Слова эти и тебе наука, о сын мой. Постарайся извлечь пользу из любой истории, и если кто-нибудь по глупости скажет о тебе плохое, похвали его. Если он — человек, авось, возьмется за ум и устыдится...

Наставление третье. Было у одного падишаха несколько сыновей. Все они были высоки, статны, хороши собой. Один выделялся хилым сложением и крохотным ростом, и отец ненавидел и презирал уродца. Однако этот его сын был умен и прекрасно образован. «О отец,— сказал от однажды,— умный человек маленького роста лучше большого невежды, не правда ли? Ведь ценность вещей не определяется их размерами. Камни, что используют для отопления бань, велики, но целый воз их можно купить всего за одну монетку. Жемчуг так мал, «о каждый его золотник стоит десять золотых». Отец и весь его диван одобрительно засмеялись в ответ...

Так вот, сын мой, ум и знания не зависят от роста и внешнего вида человека.

Наставление пятое. Когда премудрого Лукмана спросили: «Кто научил тебя мудрости?», он ответил: «Слепцы, которые не ведают, куда ступает их нога»...

Хорошенько поразмысли над словами мудрого Лукмана, о сын мой, ибо глупцы и невежды бредут во мраке и, подобно слепым, спотыкаются, наталкиваются на препятствия, падают. Они бросаются словами, не думая о последствиях. Потому мудрец и сказал, что постиг мудрость, наблюдая невежд и глупцов.

Наставление шестое. Один почтенный человек отдал сына ученому наставнику для воспитания ^и обучения. И сказал: «О лучший из учителей, воспитай это дитя и дай ему знания, пусть станет мудр и учен». Наставник занимался с мальчиком, учил его наукам, но из этого ничего не вышло. И он отвел его назад, к отцу, говоря: «Ребенок этот настолько глух к наукам и туп, что я чувствую, как сам глупею, когда учу его».

Наставление седьмое. Один падишах, путешествуя по морю, обратил внимание на юношу, который впервые попал на корабль и не был знаком с трудностями, столь обычными в плавании. Он все время плакал, дрожа от страха. И сколько его ни успокаивали, не переставал плакать. Падишаха огорчило это. Мудрец, бывший в его свите, сказал: «О повелитель, если позволишь, я уйму юношу. Мне известна хитрость, которая научит его выдержке». «Поступай, как знаешь»,— ответил падишах. Мудрец распорядился. Юношу связали, бросили за борт, окунули раза два и подняли на корабль. Почувствовав себя воскресшим из мертвых, он сидел теперь тихо. Падишаху это понравилось, и он спросил: «В чем же твоя хитрость, мудрец?» Тот ответил: «Этот юноша никогда не ходил в море, не знал, как тонут люди, а потому не умел радоваться благополучному плаванию».

Точно так же, сын мой, человек не в сил ах радоваться своему здоровью и благополучаю, пока судьба не пошлет ему испытание.

Наставление восьмое. Сыну одного падишаха досталось богатое наследство. Был он добр и приветлив, а потому раздавал золото направо и налево — приближенным, воинам, всем, кто ему служил. Однажды ближайший из его советников, забыв об осторожности, решил предостеречь его: «О царевич, прежние повелители собирали сокровища с большим усердием, думая употребить их для пользы. Не будь же столь расточителен, все у тебя впереди, придет время, и понадобятся еще твои богатства». Царевичу не понравились его слова... «Ну так что же? — возразил он,— мне нравится пировать, делать подарки. Я сокровищам — не сторож».

Не к чему, сын мой, проявлять скупость там, где она неуместна.

Наставление девятое. Были два брата. Один состоял на службе у падишаха. Другой добывал себе на жизнь трудом. Богатый брат, служивший у падишаха, спросил однажды бедного: «Почему не идешь на службу к падишаху? Тебе не пришлось бы делать столь тяжелую работу». Тот ответил: «А почему ты не живешь трудом? Это избавило бы тебя от позора и многих унижений. Ведь недаром мудрецы сказали: лучше сидеть дома и есть свой кусок хлеба, чем кому-то прислуживать в расшитом золотом кушаке...»

Копейка, добытая трудом, дороже тысячи копеек, полученных из чужих рук.

Наставление десятое. Во дворец Нуширвана падишаха собрался совет мудрецов. Был среди них и Бозаржумхур. Во время споров он хранил молчание. Его спросили: «Почему ты, Бозаржумхур, не принимаешь участия в нашем диспуте?» Мудрец ответил: «Визири— те же лекари: здоровому человеку лекарство не нужно. Я вижу, что вы рассуждаете совершенно верно, и мое вмешательство излишне»,

О сын мой, Бозаржумхур дал тебе хороший урок: даже мудрецы не встревают в разговор без надобности. Прерывать человека на полуслове — и вовсе плохая привычка. Если хочешь принять участие в разговоре, дождись, когда умолкнут твои собеседники.

Наставление одиннадцатое. Александра Македонского спросили: «Как удалось тебе добиться покорности на Востоке и Западе? Прежние правители не жалели ни войск, ни сокровищ, а не смогли завоевать столько стран». Александр ответил: «Я брал страны, но не обижал народ. А прежних правителей поминал только добром».

О сын мой, видишь, сколь могуч воспитанный человек? Доброта и кротость берут города; надо быть добрым и снисходительным ко всем, остерегайся говорить дурно даже о своих врагах.

Наставление двенадцатое. Один царедворец спросил падишаха: «Что ты скажешь о дервише таком-то? Люди говорят о нем много плохого». Падишах ответил: «В его внешности нет ничего предосудительного, а что у него за душой, не видно. Я не могу судить о том, чего не вижу».

0 сын мой, было бы ошибкой судить о человеке, полагаясь лишь на свое недоверие. Это очень скверно. Избегай поспешных суждений.

Наставление четырнадцатое. Одному праведнику привиделось во сне, будто бы падишах попал в рай, а старый дервиш, целыми днями не сходящий с молитвенного коврика, мучается в аду. «За что же падишаху такая честь, и чем провинился благочестивый старец? — опросил он.— Вроде, все должно быть наоборот?» Ему ответили: «Падишах попал в рай за то, что приютил у себя нищих дервишей, а тот несчастный оказался в аду за то, что жил во дворце падишаха».

Наставление пятнадцатое. В греческой провинции воры напали на каравай и унесли несметные богатства. Купцы громко стенали и молили аллаха помочь им. Но что толку? Случилось быть там и мудрому Лукману. «О мудрейший,— обратился к нему один из купцов,— произнеси свое чудесное заклинание, пусть воры вернут наше добро». Лукман ответил: «Чудесное слово здесь бессильно. Того, чья совесть черна, не пронять ни колдовством, ни добрым словом, как нельзя вбить гвоздь в камень».

Наставление шестнадцатое. Мудрого Лукмана спросили: «У кого учился ты благовоспитанности?» Лукман ответил: «Я наблюдал развязность невежд и избегал повторять то, что мне не нравилось в них, и так стал воспитанным».

О сын мой, для того, кто умен, вокруг столько поучительного, постарайся же извлекать из этого пользу.

Наставление семнадцатое. Рассказывают, что один дервиш на удивление зевакам съел двести фунтов хлеба и потом всю ночь напролет провел в молитвах, Услышав это, один умный человек заметил: «Лучше бы он съел полфунта, тогда ночью смог бы уснуть».

Чревоугодничество, о сын мой, противно разуму.

Наставление девятнадцатое. В одном лесу много лет жил отшельник. Пищей ему служили травы и листья. Однажды падишах той страны решил полониться отшельнику и отправился в лее. «О старец,— сказал он,— если хочешь, живи в городе, я велю приготовить тебе обитель, будешь молиться целыми днями, не думая ни о чем другом. А мы бы пользовались всеочищающим дыханием твоим, приобщались бы к твоим священным молитвам». Но отшельник не соглашался. Тогда визирь сказал: «Не следует ли позвать старца на несколько дней? Если ему понравится в городе, останется жить». Отшельника доставили в народ и отвели ему место в одном из дворцов. И была эта обитель до того премиленькая, что окажись в ней мертвый — и тот ожил бы от восхищения. Прислуживать старцу были приставлены хорошенькая рабыня и прекрасный юноша. Мало-помалу пристрастился отшельник к изысканным яствам, сменил грубое рубище на роскошные мягкие одежды, а там уж и вовсе, кроме душистых, сладких плодов, ничего нс стал признавать. Теперь он частенько поглядывал па невольницу, заметив, как она хороша собой. Однажды падишах зашел проведать святого старца, смотрит, а перед ним совсем другой человек: руки белы, л:ш,о румяно, развалился на шелковых подушках?, ему прислуживает невольница с лицом, подобным луне, а прекрасный юноша стоит в изголовье с опахалом. Падишах очень удивился и сказал: «Я с одинаковым почтением относился к мудрецам и отшельникам». «0 мой падишах,— возразил на это один из придворных,— не жалей для ученых ни золота, ни других благ, чтобы и другим хотелось заниматься наукой. А что до отшельников, то придумай что-нибудь свое, роскошь — не их удел».

Наставление двадцатое. У одного египетского эмира было два сына. Один посвятил свою жизнь изучению наук, между тем как другой нажил добро и сделался богат. Первый стал мудрецом, второй — министром финансов. Однажды богатый брат сказал, с презрением взглянув на ученого: «Я уже стал султаном, а ты все топчешься на одном месте». «О брат мой, аллах, да будет свято его имя, все же на моей стороне,— ответил мудрец,— ибо я стал наследником пророка, в то время как тебе досталось наследство фараона»'.

О сын мой, из этой притчи ты должен уяснить себе, что знания, вне всякого сомнения, есть наследие пророка,

Наставление двадцать первое. Известно, что один из персидских царей послал однажды лучшего своего лекаря в Аравию, в услужение пророку. Прожил лекарь в Аравии несколько лет, но ни один человек не подошел к нему и не сказал: «Помоги мне». Тогда пошел он к пророку и пожаловался: «Я живу здесь столько-то лет, но никто на меня внимания не обращает». Пророк ответил: «Люди здесь не едят, покуда не проголодаются.

и отводят руку от еды раньше, чем насытятся, то есть не наедаются до отвала». «Так вот почему они не знают болезней!» — воскликнул лекарь, поцеловал землю и ушел.

Думаю, сын мой, ты понял смысл этой притчи. Не наедайся до отказа, неумеренность в еде ведет к болезням, умей довольствоваться малым.

1 Фараон, по поверьям мусульман, — олицетворение алчности.

Наставление двадцать второе. Один человек много раз давал клятвы, но всякий раз нарушал их. Он пожаловался старцу: «Я ничего не могу поделать с собой, все время нарушаю клятвы». Старец сказал: «Я думаю, беда твоя в том, что ты приучил себя к невоздержанности в еде, обуздать плоть — дело нелегкое. Но если ты и впредь будешь потакать ее прихотям, то скоро окажешься ее рабом, и тогда она раздавит тебя».

Так что, сын мой, ты погубишь себя, если не научишься отказывать себе в удовольствиях. Только тот могуч, кто умеет победить самого себя.

Наставление двадцать третье. Рассказывают, будто един нищий дервиш, погибая от голода, кутался в старые рубища. «Что же ты сидишь?—спросил его один из товарищей.— Такой-то в этом городе помогает бедным. Ступай к нему, расскажи про свою беду, он подаст тебе что-нибудь». «Молчи,— ответил дервиш,— лучше я умру в нищете, чем пойду с протянутой рукой».

Наставление двадцать четвертое. Два дервиша из провинции Хорасан пустились однажды в дальнее странствие. Один был слаб здоровьем, но все время постился и ел не чаще, чем один раз в два дня. Другой был здоров к ел трижды в день. Вот пришли они в какой-то город. А там приняли их за лазутчиков, схватили и повели к судье, а пока суд да дело, посадили в тюрьму. Через две недели выяснилось, что пришельцы ни в чем не виновны. Было приказано выпустить их. Когда открыли дверь, то увидели, что здоровый из странников умер, а немощный жив. С удивлением смотрели на них люди. А один из судей сказал: «Было бы странно, случись все наоборот. Ибо умерший привык много есть и не мог терпеть голод, потому и погиб. Этот же был терпелив, приучил себя подолгу обходиться без пищи, вот и остался жив».

О сын мой, тот тяжело переносит лишения, кто не может ни в чем себе отказать.

Наставление двадцать пятое. Один мудрец так поучал сына: «Не ешь много, о сын мой. Избыток пищи навлекает болезни». «О отец, это голод убивает человека,— возразил ему однажды сын,— я не раз слышал от людей, что такой-то умер от голода, и ни разу не доводилось мне слышать, чтобы кто-нибудь умер от обильной еды». «И все же, сын мой, надо быть умеренным,— ответил мудрец,— если обилие в еде и не убивает, то и хорошего в том мало. Ведь обжорство — расточительность, а это уже само по себе большой грех».

Из этой притчи ты должен извлечь соответствующий урок, каждое слово книги — мудрость, а не пустой звук.

Наставление двадцать шестое. Один бедняк впал в большую нужду. Друг дал ему совет: «Такой-то человек богат. Если он узнает, как ты бедствуешь, то, наверное, поможет тебе». «Может, ты и прав,— ответил бедняк,— но я не знаю этого человека». Друг сказал: «Пойдем, я покажу его тебе». Вот пришли они к дому, во дворе которого увидели невеселого человека. По-видимому, что-то сильно удручало его. Бедняк повернул назад, так и не заговорив с этим человеком, ибо понял, что тот достоин еще большего сострадания.

Наставление двадцать восьмое. Вот что рассказал мудрый Сзади: «Ни разу не пожаловался я на превратности жизни. Однажды мне не во что было обуться. Босой пошел я в мечеть Куфы и увидел там безногого калеку. Тут принялся я горячо благодарить аллаха, решив терпеливо сносить свою бедность».

Пусть и эта история послужит тебе уроком.

Наставление тридцатое. Один купец потерпел убыток в тысячу золотых и сказал сыну: «Пусть это будет нашей тайной, не следует рассказывать о том людям». «Будь по-твоему, отец, но почему мы должны скрывать это?» — спросил сын. «Я не хочу, чтобы у нас было два горя: первое горе — то, что мы обеднели на тысячу золотых, второе — злорадство соседей»,— ответил купец.

О сын мой, злорадство недостойно человека. Никогда не радуйся, если придется услышать о разорении и горе другого.

Наставление тридцать первое. Жил один умный и добрый юноша. Но сколько ему ни случалось быть среди ученых и мудрых, он всегда скромно помалкивал. «О сын мой, почему ты никогда не расскажешь того, что знаешь?» — спросил его отец. Юноша ответил: «Боюсь, что люди, приняв меня за ученого, спросят о том, чего я не знаю, и мне будет стыдно».

О сын мой, мудрость этой притчи в том, что никогда не следует заводить разговор, если не уверен, что знаешь о предмете все.

Наставление тридцать третье. Один падишах отдал сына наставнику. Тот с большим усердием принялся за обучение сына падишаха, строго взыскивал с мальчика за все дурное и даже бил иногда. Мальчик не выдержал притеснений учителя и прибежал к отцу с жалобами, показал ему свое тело. Отца огорчило это, и он приказал позвать наставника. «Почему ты так жесток и безжалостен с нашим сыном, о учитель, тогда как с детьми черни обходишься гораздо мягче?» «О падишах, дурные дела черни не опасны, никто не последует ее примеру, но сын падишаха должен знать, что такое зло. И когда он станет падишахом, пусть остерегается жестокости и несправедливости. Исходя от падишаха или сына падишаха, они становятся особенно опасны. Весть о злых делах владык летит из одной страны в другую и плодит последователей».

Вот почему при обучении и воспитании с потомков людей богатых и знатных следует взыскивать строже, чем с детей простолюдинов, то есть не давать им воли, не позволять лишнего и не баловать вниманием лишь потому, что они из богатых и знатных семей.

Наставление тридцать четвертое. О сын мой, когда придется тебе воспитывать детей, будь особенно старателен, пока они малы. Знания, полученные в детстве, подобны орнаменту, выбитому на камне. Прут легче гнется, покуда тонок. В нежном возрасте следует внушать понятия о многих науках и давать кое-какие знания даже по математике. В другой раз мы поговорим об этом подробнее.

Наставление тридцать пятое. Один падишах передал сына наставнику, говоря: «О учитель, воспитай этого ребенка, как своего собственного сына, по своей системе, дай ему хорошие знания». Наставник принялся с усердием обучать сына падишаха вместе с другими отроками. Однако сын падишаха учился хуже сыновей простолюдинов. Падишах упрекнул этим наставника. Но тот отвечал: «О падишах, обучение одинаково, да способности разные».

Учти, мой сын, что дети черни бывают порой куда проворней и смышленей байских сынков. Вот почему я еще раз повторяю, что обучение байских детей требует гораздо больше стараний, ибо бывают они чересчур избалованы.

Наставление тридцать шестое. Один араб сказал сыну: «В день страшного суда тебя не спросят, чей ты сын, а спросят, что полезного ты сделал».

Наставление тридцать седьмое. Мудрый Сзади рассказывал про одного бедного человека, у которого не было детей. Тот обратился к аллаху с мольбой дать ему сына. «Если бы у меня родился сын,— говорил он,— я продал бы все, кроме последней рубахи на себе, а деньги раздал бы нищим». Таков был его обет. И аллах подарил ему сына. На радостях человек этот поступал, как обещал: всем бедным оказал благодеяние и милость. Через несколько лет, возвращаясь из Дамаска, Сзади снова побывал в том городе и расспросил людей об этом человеке. Ему сказали, что несчастный попал в тюрьму. «За что же его наказали?» — спросил Сзади. Ему отвечали: «Из-за сына. Однажды он напился вина, убил в драке человека и сбежал из города. Вместо него поездили отца».

О сын мой, подобные истории случаются и в наше время. Мы знаем немало купцов, которые имели большую торговлю в сорок, пятьдесят и сто тысяч, но вырастали дети, и люди эти впадали в бедность и нужду. Отчего это? А все оттого, что они не умели дать своим детям должного воспитания.

Наставление тридцать девятое. Деньги нужны для того, чтобы спокойно прожить жизнь, а не для того, чтобы копить их. Когда одного мудреца спросили: «Как ты понимаешь счастье доброе и счастье злое?», он ответил: «Доброе счастье бывает воздержанным, всегда помнит друзей, оно благочестиво, малословно... безгрешно, поклоняется святым, учтиво, щедро, милосердно. А злое счастье — это стяжательство, невоздержанность, болтливость... лукавство, бессердечие, жадность, оно забывает, что жизнь не вечна».

О сын мой, это хороший урок для тебя: стремись к доброму счастью и берегись злого; цель перечисления

89

признаков доброго счастья была в том, чтобы сделать тебя по-настоящему счастливым.

Наставление сорок первое. О сын мой, есть две группы людей, жизнь которых бессмысленна и бесполезна. Одни всю жизнь копят добро и не пользуются им. Другие всю жизнь копят знания, но не используют их для дела. Бойся оказаться в их числе.

Наставление сорок второе. Не будь откровенен с другом, ведь он может стать твоим врагом. Не причиняй зла врагу, ибо он может стать тебе другом. Помни: опасно доверяться другу твоего друга. Ну а случится быть между двух врагов, будь осторожен и не говори лишнего, ведь они помирятся, краснеть же придется тебе.

Наставление сорок третье. С другом следует говорить шепотом, чтобы недруг не мог подслушать. Остерегаться следует даже стен, ибо и у них бывают уши. Следовать совету недруга — ошибка, но выслушать его надо, хотя бы для того, чтобы поступить наоборот.

Наставление сорок четвертое. Кто не творил добра при силе, в слабости познает суровость.

Наставление сорок пятое. Избегай советов семи человек, о сын мой. Прежде всего, остерегайся невежды, ибо он темен и может толкнуть тебя на ложный путь. Во-вторых, берегись совета врага: он может погубить тебя. В-третьих, страшись совета завистника и ревнивца: этот разорит тебя. В-четвертых, не советуйся с лицемером, ибо лицемер заранее согласится с тобой. В-пятых, не слушай советов труса: он не отважится сказать правду. В-шестых, не верь скряге: у него на уме одно стяжательство и нет верных мыслей. И, наконец, не вздумай советоваться с одержимым, ибо он не в силах справиться даже со своей страстью.

Наставление сорок шестое. Того, кто скупился на хлеб-соль, не вспомнят и после кончины. Кто не радовал своей жизнью, не огорчит и смертью.

Наставление сорок восьмое. Не кичись здоровьем и не обманывай себя благополучием прежних дней, о сын мой. Всегда здоровым быть нельзя. Поэтому береги себя и не доводи до скотства. Знай, что здоровье сохранит лишь тот, кто следует многим заповедям.

Наставление сорок девятое. Что посеешь, то и пожнешь, о сын мой. Это значит, что за добро тебе воздастся добром, а за зло ты заслужишь лишь страдания и муки.

Наставление пятидесятое. Скупец — всего лишь страж собственному добру и казначей своих наследников. Его жизнь — ожидание часа, когда можно будет все передать им. Мудрые изречения, подобные этому, ты можешь прочитать на арабском языке в книге «Плоды собеседований».

Наставление пятьдесят первое. О сын мой, человека С дурным и злым нравом следует воспитывать не словами, а добрыми делами. Ты, конечно, и сам это хорошо понимаешь.

Наставление пятьдесят второе. О сын мой, сторонись людей неблагодарных. Сделав добро, никогда не попрекай им, но если добро сделали тебе, не забывай рассказывать об этом повсюду,

Наставление пятьдесят третье. О сын мой, как бы ни был ты крепок телом, молод и бодр душой, не ложись спать, не покаявшись и не оставив завещания. Ведь смерть может настичь тебя в любой миг.